20.01.2011 в 23:47
Пишет Agnevica:Франкенштейн: человек или монстр? Статья в Guardian от 17.01.2011
Увидела ВКонтакте, думаю, будет интересно всем поклонникам Бена Оригинал статьи: community.livejournal.com/sherlock_series/16841...
Франкенштейн: человек или монстр?
читать дальшеНа что это похоже: играть Франкенштейна одним вечером, а его Создание – следующим? Мэдди Коста встретилась с Джонни Ли Миллером и Бенедиктом Камбербэтчем во время репетиции новой постановки Дэнни Бойла в Национальном театре.
Мэдди Коста, 17 января 2011
Дэнни Бойл – не тот человек, который будет избегать сложных задач. Доказательство присутствует на всех киноэкранах в виде его последнего фильма «127 часов», и наглядно проявляется в его возвращении к британскому театру, на котором он оттачивал свое режиссерское мастерство в 1980-е. Его выбор пьесы – адаптация Ника Дира «Франкенштейна» Мэри Шелли, премьера которой состоится на сцене Лондонского Национального театра в следующем месяце, – может показаться обычным, но не способ подачи. Два актера будут меняться в главных ролях – прием, применяющийся редко, возможно, не без оснований.
"Франкенштейн создает жизнь без женщин, – объясняет Бойл. – Идея заключается в том, чтобы подвести двух актеров как можно ближе к этой концепции. А как это сделать? С точки зрения постановки, Франкенштейн и его Создание буквально создают друг друга: каждый вечер они заново наполняют друг друга.
У Бойла была единственная проблема: "Можно ли было найти двух актеров, которые бы справились с задачей?" В результате прослушиваний он выбрал Бенедикта Камбербэтча, который в прошлом году стал одним из ведущих британских молодых актеров как в театре – он был безупречен в роли смертельно скучающего светского льва в «После танца» – так и на телевидении в роли неистово современного Шерлока Холмса. Покопавшись в собственном каталоге, Бойл вернулся к Джонни Ли Миллеру, который играл Дохлого в его фильме 1996 года «На игле». Легко было бы предположить, что режиссер и актер выжидали, пока не появится возможность еще раз поработать вместе; на самом деле, говорит Миллер, "с тех пор у меня не было никаких контактов с Дэнни".
Так как такой эксперимент ставится очень редко, трое изначально не представляли, как им работать вместе. "Одним из соображений было то, что они могли бы репетировать по отдельности, кроме совместных сцен", – говорит Бойл. Но когда Камбербэтч и Миллер подружились, они поняли, что это бесполезно. "Мы не совершенны, – говорит Миллер. – Мы считаем конструктивным обсуждать друг с другом, что получается хорошо, а что нет. Мы больше команда".
"Диалог между нами основан на бескорыстии и взаимодействии, – добавляет Камбербэтч. – Если у него что-то получается действительно хорошо, я спрашиваю, могу ли я это позаимствовать". Миллер стремится подчеркнуть, что они не воруют идеи друг у друга, но Камбербэтча такие вещи не беспокоят: "Нет ничего постыдного в воровстве – любой актер, утверждающий, что он этого не делает, лжет. Вы воруете отовсюду".
Беседуя в комнате в Национальном театре, откуда открывается вид на Собор Святого Павла на другом берегу реки, они с таким энтузиазмом говорят о своем сотрудничестве, что становится интересно, если ли какие-то недостатки в перемене ролей. Их единогласный и одновременный ответ: "Время" – то есть его нехватка. "Удваивается объем работы, но не удваивается время на репетиции", – говорит Камбербэтч. И гораздо труднее учить текст. Камбербэтч говорит, что он начинает учить слова Франкенштейна, "потом отвлекается на слова Создания, потому что он подает реплики. Два персонажа на одной странице отвлекают внимание".
Ни один актер не находит тот или иной персонаж более легким или предпочтительным. И замысел Бойла в том, чтобы Франкенштейн и Создание "стали в каком-то смысле одним и тем же: две стороны одной роли". И все же пока появляется мысль, что сильные стороны актеров противоположно направлены: Камбербэтч очевиден в роли Франкенштейна, а Миллер будет превосходен как Создание. Это больше комплимент, чем может показаться: в намерения Бойла входит заставить нас переосмыслить персонаж, "искаженный" кинематографом, и "вернуть ему голос". Как говорит Миллер: "Люди думают, что это ужастик про монстра, но это не так: это история о заброшенности, товариществе, предрассудках и первородном грехе – являетесь ли вы продуктом своего окружения или зло внутри вас?"
Идея разделения талантов отчасти возникает из очевидного различия их личностей. Миллер – тихий и чрезмерно скромный, беспокоящийся, что всё, что он говорит об актерской игре, звучит, по его словам, "чертовски претенциозно". Камбербэтч, по контрасту, головокружительно уверен в себе, предугадывает вопросы и изображает своего режиссера, высмеивает сам себя как "помпезного" актера. То, что удивляет их друг в друге, говорит за себя. "Это ужасно, потому что говорит обо мне больше, чем о Джонни, – говорит Камбербэтч, – но он очень старомоден: он очень вежливый, пунктуальный, обеспокоенный и внимательный". А Камбербэтч, говорит Миллер, "невероятно умный, невероятно пытливый. Он не успокоится: ему нужно в точности знать, что происходит. Он всегда говорит: 'Нет, но...' Это встряхивает и заставляет вести себя так же".
Двое близки по возрасту – Миллер, которому 38, на четыре года старше – однако их карьеры совершенно различны. После взлета к славе в 1996 году с фильмом «на игле» карьера Миллера шла с переменным успехом, с подъемами – главная роль в постановке с Сиенной Миллер на Бродвее в прошлом году; фильм 2009 года «Конец игры» – и падениями, с фильмами, так никогда и не вышедшими, и неожиданно закрытым американским сериалом.
Миллер источает тихую удовлетворенность своей судьбой: он женат на актрисе Мишель Хикс, у них есть двухлетний ребенок. Но он признает, что чем старше он становится, тем сложнее получить работу, и на протяжении шести месяцев в прошлом году не было ничего: "Ничего интересного. И начинаешь паниковать – начинаешь немного сходить с ума". Вспоминая «На игле» и всё, что случилось потом, он думает, что неплохо повеселился – в конце концов, он был недолго женат на Анджелине Джоли – но, когда те дни ушли, "Я не очень правильно распорядился тем, что у меня было".
Прогресс Камбербэтча шел медленнее и стабильнее до 2010 года, когда он попал в центр внимания с «Шерлоком» и позвонил Стивен Спилберг, пригласивший его в свою экранизацию «Боевого коня». Было бы легко подумать, что Камбербэтчу досталась лучшая участь, но он не уверен: кроме всего прочего, "Я был бы так счастлив побыть мужем Анджелины Джоли. Если бы слава пришла ко мне рано, я мог бы злоупотреблять ею, как должны все молодые люди. Я работаю над этим, но многими плодами я уже не могу насладиться».
Он не полностью шутит: на самом деле, Камбербэтч слишком зрелый для того, чтобы злоупотреблять "нелепым, очень лестным обожанием", начавшимся, когда «Шерлок» был показан в прошлом августе, но неверно и то, что он чувствует необходимость успокоиться. "Я всегда был такой наседкой – ею и остаюсь, но это меня расстраивает. Я всё больше и больше занят работой, еще и нужно много путешествовать, и это, вероятно, худшее время, чтобы думать о детях – только когда я буду финансово обеспечен".
Его также беспокоят последствия славы. "Вы получаете известность как 'Шерлок'. Это не только из-за людей, которые не берут на себя труд запомнить имя 'Бенедикт Камбербэтч', и кто может их винить, но потому, что это такой сильный идентификатор". Хоть он и подписался на участие в новом сезоне «Шерлока» – он уезжает на съемки в тот же день, когда заканчивается «Франкенштейн» – последнее, что он хотел бы как актер, это "быть поводом для продажи футболок с Шерлоком". Так что он утешает себя единственной мыслью: "Никто больше не называет Джорджа Клуни 'Дагом Россом'".
Гораздо лучше для Камбербэтча, чтобы его запомнили как великого Франкенштейна – или великое Создание? Время покажет, успешно ли справились он и Миллер с обеими ролями, или сверкали лишь в одной. Из чего следует вопрос: таким образом зрителей принуждают смотреть эту постановку дважды? "Совсем нет, – смеется Бойл. – Это не маркетинговый ход".
URL записи полнейший depress Увидела ВКонтакте, думаю, будет интересно всем поклонникам Бена Оригинал статьи: community.livejournal.com/sherlock_series/16841...
Франкенштейн: человек или монстр?
читать дальшеНа что это похоже: играть Франкенштейна одним вечером, а его Создание – следующим? Мэдди Коста встретилась с Джонни Ли Миллером и Бенедиктом Камбербэтчем во время репетиции новой постановки Дэнни Бойла в Национальном театре.
Мэдди Коста, 17 января 2011
Дэнни Бойл – не тот человек, который будет избегать сложных задач. Доказательство присутствует на всех киноэкранах в виде его последнего фильма «127 часов», и наглядно проявляется в его возвращении к британскому театру, на котором он оттачивал свое режиссерское мастерство в 1980-е. Его выбор пьесы – адаптация Ника Дира «Франкенштейна» Мэри Шелли, премьера которой состоится на сцене Лондонского Национального театра в следующем месяце, – может показаться обычным, но не способ подачи. Два актера будут меняться в главных ролях – прием, применяющийся редко, возможно, не без оснований.
"Франкенштейн создает жизнь без женщин, – объясняет Бойл. – Идея заключается в том, чтобы подвести двух актеров как можно ближе к этой концепции. А как это сделать? С точки зрения постановки, Франкенштейн и его Создание буквально создают друг друга: каждый вечер они заново наполняют друг друга.
У Бойла была единственная проблема: "Можно ли было найти двух актеров, которые бы справились с задачей?" В результате прослушиваний он выбрал Бенедикта Камбербэтча, который в прошлом году стал одним из ведущих британских молодых актеров как в театре – он был безупречен в роли смертельно скучающего светского льва в «После танца» – так и на телевидении в роли неистово современного Шерлока Холмса. Покопавшись в собственном каталоге, Бойл вернулся к Джонни Ли Миллеру, который играл Дохлого в его фильме 1996 года «На игле». Легко было бы предположить, что режиссер и актер выжидали, пока не появится возможность еще раз поработать вместе; на самом деле, говорит Миллер, "с тех пор у меня не было никаких контактов с Дэнни".
Так как такой эксперимент ставится очень редко, трое изначально не представляли, как им работать вместе. "Одним из соображений было то, что они могли бы репетировать по отдельности, кроме совместных сцен", – говорит Бойл. Но когда Камбербэтч и Миллер подружились, они поняли, что это бесполезно. "Мы не совершенны, – говорит Миллер. – Мы считаем конструктивным обсуждать друг с другом, что получается хорошо, а что нет. Мы больше команда".
"Диалог между нами основан на бескорыстии и взаимодействии, – добавляет Камбербэтч. – Если у него что-то получается действительно хорошо, я спрашиваю, могу ли я это позаимствовать". Миллер стремится подчеркнуть, что они не воруют идеи друг у друга, но Камбербэтча такие вещи не беспокоят: "Нет ничего постыдного в воровстве – любой актер, утверждающий, что он этого не делает, лжет. Вы воруете отовсюду".
Беседуя в комнате в Национальном театре, откуда открывается вид на Собор Святого Павла на другом берегу реки, они с таким энтузиазмом говорят о своем сотрудничестве, что становится интересно, если ли какие-то недостатки в перемене ролей. Их единогласный и одновременный ответ: "Время" – то есть его нехватка. "Удваивается объем работы, но не удваивается время на репетиции", – говорит Камбербэтч. И гораздо труднее учить текст. Камбербэтч говорит, что он начинает учить слова Франкенштейна, "потом отвлекается на слова Создания, потому что он подает реплики. Два персонажа на одной странице отвлекают внимание".
Ни один актер не находит тот или иной персонаж более легким или предпочтительным. И замысел Бойла в том, чтобы Франкенштейн и Создание "стали в каком-то смысле одним и тем же: две стороны одной роли". И все же пока появляется мысль, что сильные стороны актеров противоположно направлены: Камбербэтч очевиден в роли Франкенштейна, а Миллер будет превосходен как Создание. Это больше комплимент, чем может показаться: в намерения Бойла входит заставить нас переосмыслить персонаж, "искаженный" кинематографом, и "вернуть ему голос". Как говорит Миллер: "Люди думают, что это ужастик про монстра, но это не так: это история о заброшенности, товариществе, предрассудках и первородном грехе – являетесь ли вы продуктом своего окружения или зло внутри вас?"
Идея разделения талантов отчасти возникает из очевидного различия их личностей. Миллер – тихий и чрезмерно скромный, беспокоящийся, что всё, что он говорит об актерской игре, звучит, по его словам, "чертовски претенциозно". Камбербэтч, по контрасту, головокружительно уверен в себе, предугадывает вопросы и изображает своего режиссера, высмеивает сам себя как "помпезного" актера. То, что удивляет их друг в друге, говорит за себя. "Это ужасно, потому что говорит обо мне больше, чем о Джонни, – говорит Камбербэтч, – но он очень старомоден: он очень вежливый, пунктуальный, обеспокоенный и внимательный". А Камбербэтч, говорит Миллер, "невероятно умный, невероятно пытливый. Он не успокоится: ему нужно в точности знать, что происходит. Он всегда говорит: 'Нет, но...' Это встряхивает и заставляет вести себя так же".
Двое близки по возрасту – Миллер, которому 38, на четыре года старше – однако их карьеры совершенно различны. После взлета к славе в 1996 году с фильмом «на игле» карьера Миллера шла с переменным успехом, с подъемами – главная роль в постановке с Сиенной Миллер на Бродвее в прошлом году; фильм 2009 года «Конец игры» – и падениями, с фильмами, так никогда и не вышедшими, и неожиданно закрытым американским сериалом.
Миллер источает тихую удовлетворенность своей судьбой: он женат на актрисе Мишель Хикс, у них есть двухлетний ребенок. Но он признает, что чем старше он становится, тем сложнее получить работу, и на протяжении шести месяцев в прошлом году не было ничего: "Ничего интересного. И начинаешь паниковать – начинаешь немного сходить с ума". Вспоминая «На игле» и всё, что случилось потом, он думает, что неплохо повеселился – в конце концов, он был недолго женат на Анджелине Джоли – но, когда те дни ушли, "Я не очень правильно распорядился тем, что у меня было".
Прогресс Камбербэтча шел медленнее и стабильнее до 2010 года, когда он попал в центр внимания с «Шерлоком» и позвонил Стивен Спилберг, пригласивший его в свою экранизацию «Боевого коня». Было бы легко подумать, что Камбербэтчу досталась лучшая участь, но он не уверен: кроме всего прочего, "Я был бы так счастлив побыть мужем Анджелины Джоли. Если бы слава пришла ко мне рано, я мог бы злоупотреблять ею, как должны все молодые люди. Я работаю над этим, но многими плодами я уже не могу насладиться».
Он не полностью шутит: на самом деле, Камбербэтч слишком зрелый для того, чтобы злоупотреблять "нелепым, очень лестным обожанием", начавшимся, когда «Шерлок» был показан в прошлом августе, но неверно и то, что он чувствует необходимость успокоиться. "Я всегда был такой наседкой – ею и остаюсь, но это меня расстраивает. Я всё больше и больше занят работой, еще и нужно много путешествовать, и это, вероятно, худшее время, чтобы думать о детях – только когда я буду финансово обеспечен".
Его также беспокоят последствия славы. "Вы получаете известность как 'Шерлок'. Это не только из-за людей, которые не берут на себя труд запомнить имя 'Бенедикт Камбербэтч', и кто может их винить, но потому, что это такой сильный идентификатор". Хоть он и подписался на участие в новом сезоне «Шерлока» – он уезжает на съемки в тот же день, когда заканчивается «Франкенштейн» – последнее, что он хотел бы как актер, это "быть поводом для продажи футболок с Шерлоком". Так что он утешает себя единственной мыслью: "Никто больше не называет Джорджа Клуни 'Дагом Россом'".
Гораздо лучше для Камбербэтча, чтобы его запомнили как великого Франкенштейна – или великое Создание? Время покажет, успешно ли справились он и Миллер с обеими ролями, или сверкали лишь в одной. Из чего следует вопрос: таким образом зрителей принуждают смотреть эту постановку дважды? "Совсем нет, – смеется Бойл. – Это не маркетинговый ход".